- А теперь, - деловито заявил он, - переходим к следующему экзамену.

   Он нажал одну из кнопок на панели управления. В стене открылся люк, оттуда выскочил миниатюрный бар и остановился так резко, что полдюжины бокалов для шампанского попадали на пол и разбились. Поллетти вздрогнул.

   - Я ведь просил механика, чтобы он смягчил остановку, - покачал головой профессор Сильвестре. - Сейчас никто не заботится о качестве работы. Итак, Поллетти, приступаем к следующему испытанию.

   Он искусно смешал коктейль, наливая понемножку из разных безымянных бутылок, и подвинул стакан к Поллетти.

   Тот осторожно понюхал жидкость, задумчиво нахмурился и произнес:

   - Джин с ангостурой, немного соуса табаско.

   Профессор молча смешал еще один коктейль и подал Поллетти.

   - Водка с молоком и лимоном, - заявил Поллетти, - пара капель уксуса из эстрагона.

   - Ты уверен?

   - Совершенно.

   - Тогда выпей.

   Поллетти поднял стакан, взглянул на Сильвестре, еще раз понюхал и поставил стакан на стол.

   - И правильно, - согласился профессор. - То, что тебе показалось запахом уксуса, было запахом мышьяка - его в коктейле солидная порция.

   Поллетти смущенно улыбнулся, обнаружив, что переминается с ноги на ногу, как школьник, и сказал:

   - У меня сегодня насморк. Разве можно надеяться...

   Профессор взглядом заставил его замолчать, затем нажал кнопку на панели. Из стены выскочил диван и едва не снес стену. Оба сели.

   После короткой, но многозначительной паузы Сильвестре произнес:

   - Марчелло, до сих пор ты удачно избегал смерти.

   - Разве это не относится к большинству людей? - быстро возразил Поллетти. - Я хочу сказать, что природа самой жизни случайна и необъяснима...

   Профессора невозможно было отвлечь от выбранной темы.

   - В первый раз тебе повезло - жребий оказался счастливым: ты стал охотником, а в жертвы компьютер выбрал слабоумного англичанина.

   - Он был не слабоумным, - возразил Поллетти, - а рабом своих привычек.

   - Неважно... Англичанин оказался легкой добычей, - продолжал Сильвестре, - мечтой любого охотника. Затем ты стал жертвой, а твоим охотником был девятнадцатилетний юноша, страдавший от безответной любви. И снова убийство не составило для тебя особых трудностей; между прочим, по-моему, бедный мальчуган просто искал такой способ самоубийства, против которого не возражало бы общество.

   - Ничего подобного, - ответил Поллетти. - Юноша оказался немного рассеянным.

   - А когда ты стал охотником в третий раз, в качестве жертвы тебе попался этот нелепый немецкий барон, думавший только о лошадях.

   - Действительно, справиться с ним было нетрудно, - признался Поллетти.

   - Справиться со всеми было нетрудно! - воскликнул Сильвестре. - Неужели ты думаешь, что так будет продолжаться вечно? А теория вероятности? Просто тебе еще ни разу не попался хороший противник! Больше ты не сможешь одерживать победы, не используя умственные способности, быстроту реакции, интуицию, без тщательной подготовки.

   - Послушайте, профессор, я не так уж плох. Смотрите, уже почти двадцать четыре часа, как я являюсь жертвой в своей четвертой Охоте, и еще ничего не произошло.

   - За тобой уже наверняка следят, - заметил Сильвестре. - Твой охотник изучает тебя, манеру твоего поведения, выбирает наилучший момент для нанесения удара. А ты даже не подозреваешь об этом.

   - Очень в этом сомневаюсь, - возразил Поллетти с чувством достоинства.

   - Вот как? Он сомневается! Ну что ж, посмотрим, как ты справишься с опознанием.

   Профессор Сильвестре снова нажал кнопку. В зале стало темно. Он нажал на другую кнопку. У противоположной стены возникли пять человеческих фигур. Четверо из них были подставные «ангелы», по терминологии Охоты, - многие выражения сохранились со времен легендарной второй мировой войны. Один был убийцей, и Поллетти предстояло его опознать.

   Поллетти внимательно посмотрел на фигуры. Они изображали полицейского, швейцарскую стюардессу, священника-иезуита, носильщика из отеля и иорданского араба. Они медленно подошли к дивану и исчезли.

   Сильвестре включил свет.

   - Ну? Кто из них был охотником?

   - Нельзя ли взглянуть еще раз? - попросил Поллетти.

   Профессор отрицательно покачал головой.

   - Я и так дал лишнюю секунду.

   Марчелло потер подбородок, взъерошил волосы и нерешительно произнес:

   - Араб показался мне каким-то подозрительным...

   - Неправильно!

   Сильвестре снова нажал кнопку, и у дальней стены возник иезуит, фигура которого в освещенном зале казалась прозрачной, но была хорошо видна.

   - Взгляни, - сказал Сильвестре. - Иезуит, вне всякого сомнения, не тот, за кого пытается выдать себя. Буква «И», первая буква в названии его ордена, видна как на правой, так и на левой стороне груди. Ведь это сразу его выдает!

   - Я никогда не обращал внимания на иезуитов, - пробормотал Поллетти, вставая и звеня монетами в кармане.

   - Но в Риме они попадаются на каждом шагу! - воскликнул Сильвестре.

   - Именно поэтому я никогда не обращал на них внимания.

   - Как раз поэтому ты должен был замечать их! - В голосе Сильвестре звучало возмущение. - Фальшивая деталь в традиционной одежде - самый верный признак и сразу должна вызвать подозрение. - Он печально покачал головой. - Когда я принимал участие в Охоте, мы обращали на подобные вещи особое внимание. Ничто не ускользало от моего взгляда.

   - Ничто, кроме банана со взрывчаткой, - подхватил Поллетти.

   - Верно, - согласился профессор. - Этот парень из Нигерии узнал о моем пристрастии к тропическим фруктам.

   - Насколько я помню, у вас были и некоторые другие ошибки, - уколол учителя Поллетти.

   - А я и не скрываю, - голосом, полным достоинства, произнес Сильвестре. - Мне всегда не везло, поэтому теперь я стараюсь научить других избегать моих ошибок. У меня были весьма способные ученики. Боюсь, Марчелло, ты к ним не относишься.

   - Пожалуй, - согласился Поллетти.

   - Ты закончил полный курс обучения. Нельзя сказать, что у тебя начисто отсутствуют способности. Но какое-то глубоко засевшее безразличие, равнодушие мешает тебе вложить душу и сердце в самое благородное занятие человека - Охоту!

   - Пожалуй, вы правы, - признался Поллетти. - Почему-то интерес к этому у меня быстро исчезает.

   - Наверное, в твоем характере есть какой-то серьезный недостаток, - печально произнес профессор Сильвестре. - Какая судьба ждет тебя, мой мальчик?

   - По-видимому, я умру, - заметил Поллетти.

   - Да, пожалуй, - согласился Сильвестре. - Но тут возникает другой вопрос: как ты умрешь? Будет ли твоя смерть великолепной, как гибель камикадзе, или жалкой, как у загнанной в угол крысы?

   - Не вижу особой разницы.

   - Что ты! Между этими смертями колоссальная разница! - воскликнул профессор. - Раз уж ты не можешь хорошо убивать, сумей по крайней мере красиво умереть. В противном случае ты навлечешь позор на свою семью, друзей и на школу тактики жертв профессора Сильвестре. Никогда не забывай лозунг нашей школы: «Умирай не хуже, чем убиваешь!»

   - Постараюсь запомнить. - Поллетти встал.

   - Мой мальчик! - Сильвестре тоже поднялся и положил стальную руку на плечо Поллетти. - Твое кажущееся равнодушие - всего лишь прикрытие глубоко скрытого мазохизма. Ты должен бороться не только с охотником, угрожающим твоей жизни, но и с более опасным врагом внутри себя.

   - Постараюсь. - Поллетти попытался подавить зевоту. - Но сейчас я должен спешить, у меня назначена встреча...

   - Конечно, конечно, - сказал профессор. - Однако нам следует решить небольшую проблему платы за обучение; этим можно заняться прямо сейчас. После сегодняшнего урока сумма составляет триста тысяч лир. Если ты можешь...