Глава 14

   Гусман, задумавшись, сидел на заднем сиденье машины, которую вел Тито. Они свернули на бульвар Дания Бич, в квартал, сиявший люминесцентными огнями, как туристический лайнер. Тито въехал на клубную стоянку спорткомплекса. Оставив машину швейцару, они вошли в здание. Гусман всегда старался приехать пораньше, чтобы пообедать в клубе — он просто обожал суп с зажаренными в оливковом масле мидиями, базиликом, чесноком, петрушкой и помидорами, который подавали в фигурной супнице. Но сегодня они опоздали, и Гусман сразу пошел в зал для «хай-лая». Он был в превосходном настроении. Неожиданно служитель у входа в зал попросил предъявить пригласительный билет, который Гусман забыл вынуть из почтового ящика. Узнав, что у посетителя нет билета, служитель предложил Гусману покинуть здание.

   Этому парню, даже если он новичок, следовало бы знать Альфонсо Гусмана в лицо, а не устраивать скандал. Неужели он сразу не мог сообразить, кто стоит перед ним? Ну хотя бы по виду Тито, который словно тень следовал в двух шагах от хозяина. Однако служитель допустил ещё один промах. Не обращая на него внимания, Гусман прошел в зал и занял место для почетных гостей. Вспомнив эпизод с туповатым парнем, он улыбнулся. И тут служитель спросил его, что, черт возьми, тут смешного. Гусман пообещал объяснить. И прежде чем бедолага служитель сообразил в чем дело, над ним нависла двухметровая безобразная туша Тито.

   — Он вас беспокоит, хозяин? — тихим голосом спросил Тито.

   И тут до служителя дошло, кто перед ним. Грузный Гусман в темном дорогом плаще, Тито в белой ветровке, с эмблемой команды «Майамские дельфины», ладно сидевшей на огромном теле. Служитель решил, что над ним нависла смертельная опасность, но он был слишком мелкой сошкой, чтобы с ним возиться. Гусману нравилось внушать людям страх. Это тешило его самолюбие.

   — Пошел отсюда, — сказал он и отвернулся.

   Некоторое время он наблюдал за тем, что происходило на площадке длиной сто семьдесят восемь футов, с трех сторон обнесенной стенками из прозрачного пластика. «Баски» в красных шлемах, белых. штанах, теннисных туфлях и цветных майках с номерами на спинах отсалютовали, и матч начался.

   На соседнем ряду для избранных сидели четверо кубинцев. Они ставили на игроков один к пяти, и один из них, пузатый, с черными вьющимися волосами бил свернутой газетой по голове своего соседа всякий раз, когда его команда вырывалась вперед. Для межсезонья зрителей собралось довольно много, большинство из них — белые. Они криками поддерживали игроков, на которых поставили. «Давай, второй!» Имена игроков были указаны в программке — но кто сможет выговорить такие баскские имена, как Горричо, Уррета, Ларрууска, Ассис Третий, Чаз? Гораздо легче выкрикивать номера.

   Чтобы хоть как-то проявить интерес к игре, Гусман решил сделать ставку один к трем в следующем раунде. И тут к нему подсел Блэйк. Это был невысокий мужчина с резкими чертами лица и коротко подстриженными волосами песочного цвета, которых у него оставалось не так уж и много. Он был одет в светло-серые брюки тропического образца с тонким ремнем из кожи аллигатора, дакроновый пиджак в коричневую и голубую полоску и белые штиблеты «Сэкс» с кисточками.

   В такую жару даже легкий пиджак казался излишеством, но Блэйк надел его, чтобы скрыть пистолет — плоский, короткоствольный 32-го калибра, не очень мощный, но незаменимый в схватках лицом к лицу. Пистолет лежал в специальной кобуре из тонкой замши.

   Партнер Блэйка, Коэлли, был высок, почти сто девяносто сантиметров, и весил слишком много даже для своего роста. Над белой гуайберой виднелось круглое скорбное лицо. Никаких пиджаков — он спрятал свой пистолет за голенище высокого сапога.