Глава 40

   Мгновение выбора! Долгие годы ожидания наконец позади. Теперь Драмокл узнал, какова его судьба и какой чудовищный выбор предстоит ему сделать, чтобы она сбылась. Знание подавило его своей тяжестью, требуя принять мучительное решение. Все, бывшие в Военной палате, смотрели на Драмокла, кто затаив дыхание, а кто и не затаив. И каждое мгновение, казалось, тянулось все дольше и дольше, словно время само, замедляя свой ход, ожидало завершения Драмокловых раздумий.

   Сорочка пыталась прочесть выражение желтых глаз Драмокла. К чему он склоняется? Испытывает ли он сочувствие к миру смертных, к которому, пусть временно, но все-таки принадлежал? Или же колдовскому красноречию Отто удалось заворожить вообще-то добрую, однако такую переменчивую душу короля?

   Губы Драмокла дрогнули, но, хотя окружающие прислушивались очень напряженно, никто не услыхал ни слова — ничего, кроме слабого выдоха, который, несмотря на очевидное отсутствие в нем смысла, каждый принялся толковать по-своему.

   В конце концов Драмокл глубоко вздохнул и сказал:

   — Ты знаешь, пап, бессмертие — штука чертовски заманчивая. Но убивать ради него всех, кроме своих друзей, нехорошо. Это не просто подлость — с чем я мог бы еще примириться, — это абсолютное зло.

   — Да, конечно, — согласился Отто. — Тот, кто обрекает на смерть, — дабы продлить свое собственное существование, с полным основанием может быть назван злым теми, кого он обрекает. Но не будем излишне сентиментальны. Убийство ради жизни — всеобщее правило, не знающее исключений. Кролик для морковки — само воплощение зла. Так устроена жизнь, вся ее цепочка, сверху донизу.

   Над считывающим устройством загудел сигнал тревоги. Главный оператор привлек внимание Драмокла к экрану: корабли Руфуса по-прежнему отходили, не вступая в контакт с противником. Если Драмокл желает какой-либо помощи от флота Друта, сказал оператор, решение нужно принимать немедленно.

   — Я могу дать тебе небольшую отсрочку, — сказал Отто. — Я сотворю малюсенький нексус, и мы закончим разговор, временно пребывая вне времени.

   Отто соорудил маленький нексус. Выглядел он как полушарие из прозрачной блестящей материи, которое обволокло всю Военную палату.

   — Я Знал тебя как доброго отца и отзывчивого человека, — сказал Драмокл. — Неужели ты способен убить миллионы человек, даже если получишь в награду бессмертие?

   — Ты никак не хочешь понять, — сказал Отто, — что с точки зрения бессмертного люди так же эфемерны, как комнатные мухи И все же я сохранил бы им жизнь, если б мог. Но когда тебе надо только руку протянуть, чтобы стать богом, обычная человеческая мораль становится неуместной.

   — Нет, это не для меня, — сказал Драмокл.

   — Тогда забудь о бессмертии. В любом случае бессмертие — концепция идеальная. В действительности речь идет о неограниченном долголетии. Мы просто пытаемся перейти из одного мгновения жизни в другое, точь-в-точь как и прочие живые существа. Настоящее мгновение и надежда на мгновение будущее — вот все, что нам дано.

   — То есть мы живем сейчас, — сказал Драмокл, — и убиваем для того, чтобы жить потом. И так будет продолжаться вечно. Я правильно понял?

   — Не вечно, — сказал Отто. — Так долго, как ты пожелаешь. День ли ты хочешь прожить или вечность — в любом случае тебе приходится принимать одни и те же решения, делать один и тот же мучительный выбор. Чтобы жить, нужна энергия. Она одинаково необходима и розе, и розенкрейцеру. Смерть — всегда результат нехватки сил.

   Отто сделал паузу, чтобы посмотреть, как держится нексус. —Тот растворялся со своей обычной скоростью Оставалось еще несколько мгновений безвременья.